«Я хочу, чтобы все поняли, что у сколиоза обратного развития нет. Сколиоз НЕОБРАТИМ. Его развитие можно лишь затормозить, но не исправить», — так совсем не рекламно заявляет о популярной проблеме профессор, создатель целого направления в медицине, Александр Андреевич Лака.
АЛЕКСАНДР АНДРЕЕВИЧ ЛАКА
Доктор медицинских наук, академик Международной Академии информатизации в консультативном статусе при ООН, лауреат 1-ой национальной премии лучшим врачам России «Призвание», участник международных конгрессов, имеет 96 печатных работ, 8 патентов на изобретения, посвященные лечению сколиотической болезни позвоночника. Занимается разработкой метода лечения сколиоза и мембранными технологиями в травматологии. Стаж работы с 1972 года. Профессор кафедры травматологии и ортопедии РУДН.
Сколиоз — это одна из наиболее актуальных проблем современной ортопедии (особенно детской). Это сложная деформация позвоночника, характеризующаяся его искривлением в трех плоскостях. Такая сложная многоосевая деформация позвоночника неизбежно приводит к деформации ребер и грудной клетки в целом, изменению ее формы (формирование реберного горба) и нарушению нормального взаиморасположения органов грудной клетки и систем человеческого организма. У больных сколиозом развивается физическая неполноценность, возникают глубокие психические страдания вследствие больших косметических дефектов. Как отечественная медицина борется с этим страшным заболеванием? Какие открытия позволяют исправить эту болезнь? Простые ответы на сложные вопросы в эксклюзивном интервью профессора Александра Андреевича Лаки.
— Вы стояли у истоков создания целого направления в медицине, занимающегося коррекцией сколиоза. Как все начиналось?
— В 1969 году на совещании доцент Гайдукевич сидел и гнул металлическую линейку. Сгибал, а она выпрямлялась. Он говорит: «давайте привяжем что-то типа линейки к позвоночнику, она будет стремиться выпрямиться и будет тянуть за собой позвоночник — он начнет исправляться». В итоге, что только ни привязывали — ничего не помогало. Врачи же не инженеры. И все бы так продолжалось, если бы в 1971 году не сломал руку генеральный директор одного из крупнейших военных заводов в Красноярске. Таких важных пациентов, естественно, лечит профессор, заведующий кафедрой. Вылечили директора прекрасно, в специальной шине. И в благодарность довольный директор спросил у профессора, чем ему может быть полезен. Профессор попросил своего vip-пациента создать на своем военном заводе специальную группу врачей и инженеров — они-то впервые и разработали первый вариант конструкции для позвоночника, а также подобрали титан как лучший материал для нее. Параллельно работала и другая группа врачей и инженеров на еще одном заводе под руководством профессора Гайдукевича. В нее входил и я. Получилось так, что первая группа разработала очень простую для операции, но не надежную конструкцию. Мы — напротив: очень надежную, но очень тяжелую для операции. Руководители этих групп были конкурентами, откровенно враждовали, поэтому объединить эти две конструкции в одну, взяв все лучшее, мы не могли. И только в 1974 году это объединение произошло, и была сделана первая операция. Потом методика совершенствовалась. Во Франции, кстати, только через десять лет после нас — в 80-е годы — стали делать подобные операции, которые по уровню лишь приближались к нашей конструкции.
— После этой первой успешной операции как совершенствовались конструкции?
— Развитие конструкций, способных корректировать сколиоз, шло по двум направлениям: Америка и Европа создавали и создают стержневые конструкции, мы — пластинчатые. Стержневую конструкцию нельзя ставить детям, потому что ребенок растет, не повторять же каждый год операцию. А пластинчатая конструкция хорошо подходит для роста. Но есть и своя особенность: нужно оперировать на ранних стадиях, не дожидаясь тяжелых степеней сколиоза. Таким образом, мы пока выигрываем — можем прооперировать ребенка в 6 лет, и заставить расти его в правильном направлении.
